В оглавление
Воспоминание баронессы Буксгевден Мне нередко приходится слышать: «Все, что Вы пишете
о святости Царя-мученика, замечательно. Но
вот вопрос, который имеет немаловажное значение для канонизации,
и который смущает многих - были ли
явлены через него чудеса?» Для нас, православных, высшее чудо - благодать Божия, и, вне всякого сомнения, многим, молящимся Царю- мученику, было дано узнать эту благодать, так что мы
не имеем нужды, как говорит апостол Иоанн Богослов,
ни в каком большем чуде, ни в каких иных доказательствах. Тем не менее, и внешних чудес немало, и начинаются
они с самого детства Государя. Есть очень интересное
воспоминание баронессы Буксгевден о нашем святом страстотерпце Государе Николае Александровиче, где она приводит рассказ Государя о своем деде Императоре Александре II, с которым у
него было много общего. Император Александр II ввел демократические реформы для своего народа, и за это
был преследуем нигилистами на каждом шагу во время своей
потерявшей иллюзии старости. Внук Николай был его
любимцем, его «солнечным лучом», как Александр II его называл. «Когда я был маленький,
меня ежедневно посылали навещать моего деда, - рассказывал Николай
II своим дочерям.- Мой брат Георгий и я имели обыкновение играть в его кабинете, когда он работал. У
него была такая приятная улыбка, хотя лицо его бывало обычно красиво
и бесстрастно. Я помню то, что на меня произвело в раннем детстве большое впечатление...» - И вот, здесь
следует рассказ, на который мы с вами должны обратить внимание: «Мои родители отсутствовали, а я был на всенощной с моим дедом в маленькой церкви в Александрии. Во время службы разразилась сильная гроза, молнии блистали
одна за другой, раскаты грома, казалось, потрясали и церковь,
и весь мир до основания. Вдруг стало совсем темно,
порыв ветра из открытой двери задул пламя свечей,
зажженных перед иконостасом, раздался продолжительный раскат грома, более громкий, чем раньше, и вдруг я увидел огненный шар, летевший из окна прямо по
направлению к голове Императора. Шар (это была молния) закружился
по полу, потом обогнул паникадило и вылетел через дверь в
парк. Мое сердце замерло, я взглянул на моего деда - его
лицо было совершенно спокойно. Он перекрестился
так же спокойно, как и тогда, когда огненный шар пролетал около нас, и я почувствовал, что это и
не мужественно, и недостойно так пугаться, как я. Я почувствовал, что нужно просто смотреть на то, что произойдет,
и верить в Господню милость так, как он, мой дед, это сделал. После того, как шар обогнул всю церковь и вдруг вышел в дверь, я опять посмотрел на деда. Легкая улыбка была
на его лице, и он кивнул мне головой. Мой испуг прошел, и с тех пор я больше никогда не боялся грозы», - говорил Николай Александрович. Это событие явилось знаменательным в судьбе Императора Александра II и в судьбе
святого мученика Царя Николая II, и можно сказать, прообразовало страшную грозу и бурю, которой скоро оказалась охваченной Россия.
Сам Государь Николай Александрович так рассказывал
своим дочерям о цареубийстве и о смерти Царя-Освободителя: «Мы завтракали в Аничковом дворце, мой брат и я, когда вбежал испуганный слуга: «Случилось несчастье с Императором,
- сказал он, - Наследник (Александр III) отдал приказание, чтобы Великий Князь Николай Александрович
(т. е. я) немедленно приехал бы в Зимний дворец.
Терять время нельзя». Генерал Данилов и мы побежали вниз и
сели в какую-то карету, помчались по Невскому к Зимнему дворцу. Когда мы поднимались по лестнице, я видел, что
у всех встречных были бледные лица, на ковре
были большие красные пятна - мой дед, когда его несли по
лестнице, истекал кровью от страшных ран, полученных от
взрыва. В кабинете уже были мои родители. Около окна стояли
мои дядя и тетя. Никто не говорил. Мой дед лежал
на узкой походной постели, на которой он всегда
спал. Он был покрыт военной шинелью, служившей ему халатом. Его
лицо было смертельно бледным, оно было покрыто
маленькими ранками. Его глаза были закрыты. Мой отец подвел меня
к постели: «Папа, - сказал он, повышая голос, -
ваш луч солнца здесь». - Я увидел дрожание ресниц. Голубые глаза моего деда открылись. Он старался улыбнуться. Он двинул пальцем, но не мог поднять рук и сказать то, что хотел, но он несомненно узнал меня. Протопресвитер
Баженов подошел и причастил его в последний
раз, мы все опустились на колени, и Император тихо скончался.
Так Господу было угодно», - закончил Николай II. Покорность воле Божией, пишет баронесса
Буксгевден, была основой его религии. Его
вера в Божественную мудрость, которая направляет события, давали Николаю
II то совершенно сверхъестественное спокойствие,
которое никогда не оставляло его. Прославляя последнего русского Царя и его мученическую кончину, мы должны в полной мере оценить эту, может быть, главную,
определяющую его святость черту. Хорошо быть
с Господом на горе Преображения, но драгоценнее любить волю
Божию среди тусклых будничных трудностей и выходить навстречу Христу среди бури, и поклоняться Ему, когда Он на кресте.
Один опытный пастырь говорил: «Когда я вижу душу, которая
во всем полагается на Бога, хотя бы она лишена была
всего остального, я говорю: вот душа, которая имеет все.
Все остальное, с какими угодно великими дарами, без
этого, меня страшит, и я боюсь увидеть здесь действие Люцифера». В самом деле, какая польза от высших светов, Божественных откровений, когда не любят волю Божию?
Знание души, верной своему долгу, спокойной, доверяющей во всем Божию Промыслу, дороже, чем самое глубокое проникновение
в тайну. Мы ужасаемся бедствиям нынешнего
времени, но, как сказал святой Иоанн Златоуст, одно только страшно - грех. Все содержит Господь, на все воля Божия, благословляющая и попускающая. Все события - лучи солнца воли Божией,
и человек, который имеет от Бога дар
это видеть, сам становится лучом солнца среди мрака событий.
Рассказ Д. Ходнева, 1967 г. Осенью 1909 года я с женою был в Крыму, и
там тогда произошел следующий, поразивший многих случай,
о чем долго говорили: во время посещения Государем старинного Георгиевского монастыря близ Севастополя два
глубоких старца-схимника, не покидавшие обычно своего
затвора, вдруг вышли, приблизились к Государю, молча пали в земном поклоне, встали, перекрестились, - как бы предвидя в нем святого мученика, и так же молча удалились. Рассказ
графа Д. С. Шереметьева, 1968 г. Этот случай произошел в эпоху Великой войны,
в 1915 году. Государь Император
вместе с Императрицей Александрой Феодоровной и Августейшими детьми прибыл
в Севастополь. <...> Государь, любивший после завтрака
делать большие прогулки на автомобиле по окрестностям Севастополя, <...> неожиданно отправился с Императрицей
в Георгиевский монастырь, где он раньше, в прежние годы
неоднократно бывал, но на этот раз в монастыре его никто не
ожидал. Игумен и братия были очень
удивлены и обрадованы Высочайшим посещением. <...> Мы вошли в церковь и начался молебен. Стройные
голоса монахов сразу изменили настроение: точно мы вошли после бури в тихий залив.
Все было так молитвенно, проникновенно и тихо... Вдруг за дверьми храма,
весьма небольших размеров, раздался необычайный шум,
громкие разговоры и странная суматоха, одним словом что-то такое, что не соответствовало ни серьезности
момента, ни обычному монастырскому чинному распорядку.
Государь удивленно повернул голову, недовольно насупил брови
и, подозвав меня к себе жестом, послал узнать, что
такое произошло и откуда это
непонятное волнение и перешептывание. Я вышел из храма и вот что я
узнал от стоявших монахов: в правых и левых скалах, в утесах живут два схимника, которых никто из монахов никогда не видел, и о том, что они живы, известно только по тому, что пища, которая им кладется на узкой тропинке в скалах, к
утру бывает взята чьей-то невидимой рукой.<...> И вот произошло невероятное событие, потрясшее
всех монахов монастыря: два старца в одежде схимников
тихо поднимались по крутой лестнице, ведущей вверх со стороны моря. О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно, ибо и сам игумен и братия, никто не знал о посещении Государя, которое было
решено совершенно внезапно, в последнюю минуту. Вот откуда волнение среди братии. Я доложил Государю и видел, что
это событие произвело на него впечатление, но он ничего не сказал
и молебен продолжался. Когда кончился молебен, Государь
и Императрица приложились ко Кресту, потом побеседовали некоторое время с игуменом и вышли из храма на площадку.<...> Там, где кончалась деревянная лестница,
стояли два древних старца. У одного была длинная белая борода,
а другой был с небольшой
бородкой. Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились ему в землю. Государь видимо смутился, но ничего не сказал, и медленно им поклонился. <...>Теперь, после всего происшедшего, думается,
что не предвидели ли монахи-схимники своими мысленными очами судьбы России и Царской семьи и не поклонились ли они
в ноги Государю Императору Николаю
II, как Великому страдальцу земли Русской. Живя уже здесь, в беженстве, много лет спустя,
слышал я от одного достоверного лица, которому
Государь сам лично это рассказывал, что однажды, когда Государь
на «Штандарте» проходил мимо Георгиевского монастыря,
он, стоя на палубе, видел, как в скалах показалась
фигурка монаха, большим крестным знамением крестившего стоявшего на палубе «Штандарта» Государя все время, пока «Штандарт» не скрылся из глаз. Рассказ игумена Серафима
(Путятина), 1920 г. Современная великая подвижница-прозорливица «Саровская Прасковья Ивановна», жившая последние годы
жизни в Дивееве, а до сего несколько десятков
лет в лесу, начавшая свои подвиги еще при
жизни преподобного Серафима; та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но не на радость,
а на скорбь родится этот царственный птенчик, невинная и святая кровь которого будет вопиять на Небо. Она в
последние дни земной жизни, в своих условных, но ясных
поступках и словах, предсказывала надвигающуюся на
Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами,
взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас». В 1915 году, в августе я приезжал с фронта в Москву, а затем
в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился.
Помню, как я служил Литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви
зашел к старице Прасковье Ивановне, пробыв у нее больше часа, внимательно слушая ее грядущие грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с ее келейницей хорошо понимали
и расшифровывали неясное. Многое она мне тогда
открыла, которое я тогда понимал не так,
как нужно было в совершающихся мировых событиях. Она мне
еще тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть Царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет не надолго, ибо и у самих будет то же горе. Прозорливица при мне несколько раз целовала
портреты Царя и семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам. Потом горько заплакала. Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны беспримерными скорбями
и истекали кровью. Они были действительно
бескровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена
орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона в сердце Ей прошло
оружие. Затем старица взяла иконки умиления Божией Матери,
пред которой скончался преподобный
Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки: Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне,
Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете
Феодоровне и А. А. Вырубовой. Просил я благословить иконку
Великому Князю Николаю Николаевичу, она благословила,
но не умиления Божией Матери, а преподобного Серафима. Больше никому иконок не благословила, хотя я даже сам просил для некоторых, но мои просьбы не повлияли,
так как она действовала самостоятельно. Иконки были
тот час же посланы по принадлежности, где
и были получены своевременно. После этого я пробыл
в Дивееве еще несколько дней, по желанию старицы ежедневно ходя к ней, поучаясь от нее высокой духовной мудрости и запечатлевая в сердце своем многое, тогда мне еще непонятное. Только теперь мне представляется более ясным, как Богом
было открыто этой праведнице все грядущее грозное
испытание уклонившемуся от Истины русскому народу. Непонятно
было для меня тогда, почему всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича, иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой
скончался преподобный Серафим. В настоящее время для меня это ясно: она знала, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников, как кончил жизнь и преподобный Серафим и наследуют жизнь вечную в обителях рая вместе с ним. Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это ее родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить. И это
предсказание исполнилось. Она через месяц скончалась,
перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живет в небесном тихом пристанище. Пророчество преп. старца Варнавы Гефсиманского В начале 1905 г. состоялась встреча Государя
Николая Александровича со старцем Варнавой, прославленным в лике святых летом 1995 г. О содержании беседы
Государя со старцем точных сведений нет. Достоверно известно
лишь, что именно в этот год Николай II получил благословение на принятие мученического конца, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить. Старец Варнава многим предсказывал будущие гонения
за веру - иным прикровенно, иным совсем ясно
- и давал прямые и точные указания, как им жить в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е и последующие годы. Предсказывал старец Варнава и грядущее
возрождение Русской Православной Церкви, и святую жизнь во
Христе: «Преследователи против
веры будут постоянно увеличиваться. Неслыханные доныне горе и мрак охватят все и вся, и храмы будут закрыты. Но когда
уже невмоготу станет терпеть, то наступит освобождение.
И настанет время расцвета. Храмы опять начнут воздвигаться.
Перед концом будет расцвет». Свидетельство старца Оптинского преп. Нектария (Тихонова) Между февралем и октябрем
1917 года он говорил: «Тяжелое время наступает теперь. В мире теперь
прошло шесть и наступает число семь. Наступает век
молчания. Молчи, молчи, - говорит батюшка, и слезы текут у него из глаз... - И вот Государь теперь сам не
свой. Сколько унижений он терпит за свои ошибки. 1918 год будет
еще тяжелее. Государь и вся Семья будут убиты, замучены. Одна благочестивая девушка видела сон: сидит Иисус Христос на престоле, а около Него двенадцать апостолов, и раздаются с земли ужасные муки и стоны. И апостол Петр спрашивает Христа: "Когда же, Господи, прекратятся эти муки?"
- и отвечает ему Иисус Христос: "Даю
сроку до двадцать второго года. Если люди не покаются, не образумятся,
то все так погибнут". Тут же,
пред престолом Божиим предстоит и наш Государь в венце великомученика. Да, этот Государь будет великомучеником. В последнее
время он искупил свою жизнь, и если люди не обратятся к Богу,
то не только Россия - вся Европа провалится...»
Видение послушницы Ольги Бойко (Из письма С. А. Нилуса к иеродиакону
Зосиме) В апреле 1917 года мне недели две пришлось провести
в Киеве в общении с людьми высокой духовной настроенности, и там, в Киеве, игуменья предоставила мне
возможность видеть старицу Ржищева монастыря (ниже Киева по Днепру) и при ней послушницу, 14-летнюю девочку Ольгу
Зосимову Бойко. Эта малограмотная деревенская девочка 21 февраля сего года, во вторник второй недели Великого поста впала в состояние глубокого сна, продолжавшегося с небольшими перерывами до самой Великой субботы, всего ровно
сорок дней. Во время этого сна при пробуждениях, последние
же две недели и во сне, девочка эта питалась только одними Св. Христовыми Тайнами. В Великую
субботу Ольга проснулась окончательно, встала,
умылась, оделась, помолилась Богу, пошла на свое клиросное послушание
и отстояла всю Пасхальную службу, не садясь, несмотря
на уговоры. Во время своего этого сна Ольга имела
видения жизни загробной и сказывала сонная и когда просыпалась, что видела, а за ней записывали. В Киеве с ее слов и слов ее старицы записал я, о чем главное повествую теперь
и Вам. Во вторник второй недели Великого поста, в пять
часов утра Ольга пришла в молельную (псалтырную) и, положив три земных поклона, обратилась к сестре, которую она должна была сменить, и сказала: «Прошу прощения и благословите, матушка, я буду умирать...» Сестра ответила
ей: «Бог благословит... Час добрый. Счастлива бы ты была, если бы в эти годы умерла». После этого Ольга легла
спать на кровати в псалтырной и заснула. Проснувшись через
трое суток, она рассказала следующее: «За неделю до этого
я видела во сне Ангела, который сказал мне,
что через неделю, во вторник я пошла бы в псалтырную, чтобы
там умирать, но этого сна мне не велено было говорить. Когда во вторник я шла в псалтырную, то увидела как
бы пса, бежавшего на двух лапах, и
в испуге бросилась в псалтырную, там в углу, где иконы,
я увидела св. Архистратига Михаила, в стороне смерть
с косою, я испугалась и перекрестилась, а потом легла на
кровать, думая уже умереть. Смерть подошла ко мне, и я
лишилась чувств...» Затем пришел св. Ангел, который и
стал ее водить по разным светлым и темным местам. Всех
видений Ольги я Вам описывать не буду, ибо они во многом
очень похожи на все видения подобного рода. Опишу Вам
только важнейшие и имеющие касательство к нашему времени. <...> «...в ослепительном свете
на неописуемом дивном престоле сидел Спаситель, а возле Него по правую руку
- наш Государь, окруженный ангелами. Государь был в полном царском одеянии: светлой белой порфире,
короне, со скипетром в руке... И я слышала, как беседовали
между собою мученики, радуясь, что наступает последнее время и что число их умножится. Говорили они, что мучить будут за Имя Христово и за неприятие печати, и
что церкви и монастыри скоро будут уничтожены, а живущие в монастырях будут изгнаны, что мучить будут не только духовенство
и монашество, но и всех, кто не захочет принять печать
и будет стоять за Имя Христово, за веру, за Церковь...» <...> Первого марта, в среду вечером Ольга просыпалась и, проснувшись, сказала: "Вы услышите,
что будет на двенадцатый день (ее сна - Ред.)». В самый этот день
в Ржищеве по телефону из Киева узнали об отречении Государя от престола. Когда вечером в этот день Ольга проснулась, старица обратилась к ней и в волнении об этом рассказала. Ольга ответила: «Вы только теперь узнали, а у
нас там давно об этом говорили, давно слышно. Царь
там давно сидит с Небесным Царем». Старица спросила: «Какая же тому причина?» Ольга ответила: «То же, что было и
Небесному Царю, когда Его изгнали, поносили и распяли. Наш Царь, - сказала она, - мученик» <...> Сестры при этом
пожалели Государя и сказали: «Бедный,
бедный, несчастный страдалец». Ольга улыбнулась и сказала: «Наоборот,
из счастливых счастливец. Он мученик. Тут пострадает, а там с Небесным Царем будет». Таково
в главном видение послушница Ольги Бойко из Ржищева монастыря
Киевской епархии.
Видение А. А. Костанда На средства А. А. Костанда в Монморанси
под Парижем при доме Союза Русских Военных Инвалидов (в 1952
году) был построен храм «в
память Государя Императора Николая II, всей Царской Семьи, верных слуг
ее, всех воинов, за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших, на поле брани павших и в борьбе с большевиками погибших и умученных». Он пишет: «После освящения храма
в 3 часа дня я отправился в церковь, чтобы уединенно
помолиться о спасении России от сатанинского ига. По случаю Пасхальной недели Царские врата в храме были открыты. Вдруг алтарь озарился ярким светом, сверкнула молния и раздался голос: "Спасибо, мой верный и преданный слуга.
Россия скоро будет". Раздавшийся затем другой голос сказал: "Вспомни, что я тебе сказал в 1908 году: ты воздвигнешь
храм на чужой земле, он явится прообразом многих храмов, которые будут построены на земле Русской". Затем
свет погас. Слова, сказанные вторым голосом, были мне сказаны отцом Иоанном Кронштадтским в апреле 1908 года в С.-Петербурге при посещении им нашей семьи». (Первый голос, очевидно, принадлежал Государю - Ред.). Пророчества преподобного Серафима
Саровского и
о. Митрофана Сребрянского Особое место среди пророчеств преподобного
Серафима Саровского занимает пророчество о будущем Царе-мученике. «Того Царя, который меня прославит, - говорит преподобный Серафим, - и я прославлю». Это
пророчество начало исполняться в 1903 году при прославлении
преподобного Серафима, когда Государь
написал: «Немедленно прославить». Помним мы предсказание Преподобного о
том, что будут великое торжество и радость,
когда Царская фамилия приедет, и среди
лета воспоют Пасху, предсказание, которое заканчивается скорбным изображением грядущих испытаний России: «А что после будет - ангелы не будут успевать принимать
души». Царская семья действительно посетила Саров и Дивеево в дни
открытия мощей преподобного в 1903 году. Государь с архиереями нес раку со святыми мощами, и народ пел в великой
радости Пасху. И вторая часть предсказания после
этого скоро стала реальностью. Но разве все уже совершилось
из того, что сказал Преподобный? Прославление Господом Царя-страстотерпца Николая Александровича в мученической кончине, очевидно, должно запечатлеться и церковным прославлением.
Кроме того, мы знаем из Священного Писания, что
пророчества часто имеют не одно только исполнение -
исполнившееся может иметь продолжение и по-новому раскрываться на новом этапе истории. Второе обретение мощей
преподобного Серафима в 1991 году, когда православная Россия
среди лета пела Пасху, не было ли дано нам в утешение накануне новых скорбей, о которых преподобный Серафим сказал, что ангелы после этого не будут успевать принимать души? Или эти слова в полноте раскроются после нашей канонизации Царя за молитвы преподобного Серафима, накануне кончины мира, когда наступит краткий расцвет
Православия в России? Судьбы Отечества нашего связаны с прославлением Царственных мучеников и с молитвенным заступничеством преподобного Серафима. Пока мы не прославили Царя,
пока Россия не заслужила этого прославления своим покаянием, будем к новым мученикам нашим взывать,
потому что мученичество нашего Царя нельзя отделить от мученичества всего православного народа, и к преподобному
Серафиму, чтобы они вымолили для нас у Господа этот дар. В подтверждение истинности
сказанного, приведем благодатное откровение о. Митрофана
Сребрянского, духовника преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы, записанное в его дневнике. Перед началом
февральской революции о. Митрофан видел предутренний сон,
который сильно взволновал его. Придя в
церковь в большом волнении, он попросил позвать
к нему в алтарь м. Елизавету. Вот их диалог: - Матушка, я так сильно
взволнован только что виденным мною сном, что не могу сразу начать
служение Литургии. Может быть, рассказав его
Вам, я смогу несколько успокоиться. Я видел во сне четыре
картины, сменяющиеся одна за другой. На первой я видел
горящую церковь, которая горела и рушилась. На второй картине
я видел в траурной рамке
Вашу сестру Императрицу Александру, но затем из краев этой рамки стали вырастать ростки, и белые лилии покрыли изображение Императрицы. Затем на третьей картине я видел Архангела
Михаила с огненным мечом в руках. Эта картина сменилась, и я увидел молящегося на камне преподобного Серафима. Выслушав этот рассказ, м. Елизавета сказала: - Вы видели, батюшка, сон, а
я Вам расскажу его значение. В ближайшее время наступят события, от которых сильно пострадает наша Русская Церковь, которую Вы видели горящей и гибнущей. На второй картине -
портрет моей сестры. Белые лилии, заполнившие портрет, говорят о том, что жизнь ее будет покрыта славой мученической кончины. Третья картина - Архангел Михаил с огненным
мечом - говорит о том, что Россию ожидают
большие бедствия. Четвертая картина - молящийся на
камне преподобный Серафим - обещает России особую молитвенную
защиту преподобного Серафима. Предстательство Архангела Михаила с небесным воинством и молитвы преподобного Серафима и святых
Царственных мучеников - единая тайна спасения России.